— Да. Наверное, так.

Но тут, кое-что вспомнив, я вскинула голову и пристально на него посмотрела:

— Эй, предположим — только не подумай, что я предлагаю, — отдал бы ты часть своей жизни, чтобы спать со мной? Э-э… я хочу сказать… не в прямом смысле слова…

Он громко, отрывисто рассмеялся:

— Фетида, я бы отдал часть своей жизни, чтобы сделать с тобой… всякое.

— Например? — оживилась я.

— Ну… разве не ясно?

Я потянулась к нему. Наверное, я все еще была под кайфом и под действием травки излишне похотлива — а разве в другой реальности мы бы не занялись бурным сексом после бурной размолвки? — но вдруг я отчаянно возжелала услышать, что он хочет сделать со мной.

— Расскажи.

Он покачал головой:

— Не могу. Ты же меня знаешь. — Он прищурился, о чем-то задумавшись. — Впрочем, я мог бы… мог бы это написать для тебя.

— Правда? И на сей раз не в опубликованном рассказе?

— На сей раз нет.

— Мне это нравится.

Должно быть, я вся вспыхнула от предвкушения, потому что он рассмеялся:

— Не сегодня, Фетида. Не сегодня. Думаю, нам обоим нужно поспать.

Как ни была я разочарована, но не могла не признать его правоты. И решила, что если дать ему время, то получится еще лучше. К тому же зачем унывать, когда, похоже, натянутость после вчерашнего казуса совершенно испарилась. Вновь между нами воцарились мир да любовь, и, глядя на него, я ощущала, как захлестывают меня чувства. Мы еще немного поболтали, а потом он легонько поцеловал меня в губы и встал. Я с сожалением смотрела, как он уходит, и хотела, чтобы он остался.

Погружаясь в сон, я наконец потешила себя мыслями о том, что хотела бы сделать с ним сама. Список получался длинный, так что я отрубилась в самом начале.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Джорджина?

Я отвлеклась от сложного возврата, с которым меня попросила помочь Тамми. Покупатель без кассового чека пытался вернуть кучу книг с загнутыми страницами и сломанными корешками, утверждая при этом, что все это экземпляры, подаренные ему кем-то на день рождения и ни разу не читанные.

— Секунду, — сказала я. — Мне нужно с этим закончить.

— Хорошо, — кивнула Бет. — Я просто подумала, что ты захочешь увидеть Кейси.

— Кейси?

— Да. Она наверху, в кафе.

Это меня зацепило. Я закончила с клиентом, объяснив ему, что мы не сможем принять книги в таком состоянии. Если у него есть экземпляры в лучшем виде, пусть приносит. Он надул губы и, прежде чем удалиться, еще немного поспорил. Дождавшись, когда он смоется, я закатила глаза. Есть в смертных нечто неизменное: они всегда хотят получить что-нибудь на халяву. Вот почему ад без работы не останется.

Кейси сидела в кафе и пила воду. Под глазами у нее были черные круги, а в макияже и прическе ни следа ее обычной тщательности. Мутным остекленевшим взглядом она уныло исследовала поверхность стола.

— Привет, — тихо сказала я, сев напротив. — Как дела?

Чуть помедлив, она подняла глаза, но, казалось, не могла сосредоточить на мне взгляд.

— Нормально.

— Ты уверена? Выглядишь ты не слишком хорошо.

— Не знаю. — Она говорила вяло, словно душевнобольная. — Прошлую ночь не спала, вот и все. Прости. Прости, что пришла в таком виде.

— Ничего страшного. На мою долю тоже выпало несколько безумных ночей.

Однако Кейси, похоже, страдала не от похмелья. Она от чего-то отходила, только непонятно от чего. Странно.

— Куда тебя занесло? На вечеринку?

— Да. С группой Дага.

— Правда? — Новость для меня. — Должно быть, там было весело.

— Не знаю.

— Что ты имеешь в виду? Ты же там была. Лоб у нее сморщился, а в глазах блеснуло замешательство:

— Я не… очень помню. Глупо, а? Наверное, совсем напилась. Помню… что была с Алеком. Потом мы смылись. Пошли куда-то.

— Ты что, не знаешь куда?

Растерявшись, она закрыла глаза:

— Там был такой большой дом и… я не знаю. Я просто… просто не могу вспомнить. Прости, Джорджина. Я сегодня не выйду, ладно? Прости.

— Хорошо. Так ты понятия не имеешь, чем с ним занималась? Совсем ничего?

Она покачала головой. Вообще-то я не имею привычки выпытывать у персонала подробности личной жизни, но здесь меня что-то обеспокоило. И дело было не только в предубеждении против Алека. Я вспомнила, как он спаивал женщин, как приглашал отправиться туда, «где покруче». То, что Кейси не могла вспомнить, что с ней произошло, попахивало изнасилованием под действием наркотика.

— Алек тебе что-нибудь давал?

Впервые за весь разговор лицо ее приобрело осмысленное выражение. В нем появилась настороженность:

— Я… нет. Нет.

Но она лгала. В этом я разбираюсь. Зачем? Страх перед ним? Смущение? Я не могла ее больше расспрашивать. Слишком жалкий был у нее вид. Я предложила ей пойти домой и отдохнуть; долго уговаривать ее не пришлось.

Проклиная про себя мерзавца Алека, я заняла ее место за кассой. От собственного бессилия я злилась еще больше. Ведь жизнь Кейси и в самом деле меня не касалась, и, без ее признаний в чем бы то ни было, Алек оставался безупречным.

Кейси ушла, Пейдж болела, Уоррен играл в гольф во Флориде, так что, когда появился Даг, я вздохнула с облегчением. Он выглядел, как всегда, энергичным, и я понадеялась, что ему удастся взбодрить и меня.

— Говорят, вы опять праздновали.

— Ну, — ухмыльнулся он из-за соседней кассы. — Я звонил, но тебя не было дома.

— У меня была своя вечеринка. Кстати, ты вчера не заметил чего-нибудь необычного у Кейси с Алеком?

— Чего необычного? Мне показалось, что они друг с другом поладили.

— И все?

— Все. Я больше ничего не видел. Почему ты спрашиваешь? Заинтересовалась? Он для тебя слишком молод, но если ты запала, могу дать его номер телефона.

— Не стоит.

— Тпру! — вдруг возопил он. — Рассчитаемся за эту круть.

Он схватил одну из книг, за которые расплачивалась покупательница. Это был любовный роман, на обложке которого широкогрудый мужчина сжимал в объятиях полногрудую женщину. Шея ее выгнулась назад, из полуоткрытых губ явно вырывался стон. Платье упало к ногам.

— Бьюсь об заклад, это клевое дерьмо. Что может быть лучше вздымающихся членов и уединенного досуга, чтобы слегка подрочить, а?

Он подмигнул покупательнице, потерявшей дар речи и покрасневшей как рак. Она сунула ему деньги и на всех парах понеслась к выходу.

В ужасе я схватила его за руку и, не обращая внимания на очередь, потащила прочь от кассы.

— Что это значит?! — спросила я тихим и злым шепотом.

Он громко рассмеялся.

— Ой, ладно тебе, Кинкейд. Я просто чуток позабавился. Всегда просто охреневаю от этих любовных романов.

— Ты не должен обсуждать выбор наших покупателей. Кроме того, ты ни в коем случае не можешь при них ругаться.

— Начальная подготовка. Все это мне известно.

— Правда? Так поступай соответственно.

Мы стояли там, оба потрясенные моим тоном.

Никак не ожидала, что когда-нибудь буду так выговаривать Дагу. И уж точно не здесь. Мы были помощниками заведующего, сотрудниками. Хорошие служебные отношения были залогом беззаботного существования и возможности валять дурака.

— Прекрасно, — чуть помедлив, сказал он. — Все.

Мы вернулись к кассам, подчеркнуто не замечая друг друга. Некоторое время проработали без происшествий, и тут я услышала, как он говорит:

— Ого, приятель, это круто. Надеюсь, поможет. Повернувшись, я увидела у покупателя книгу о венерических заболеваниях.

Мой пристальный взгляд встретился с вызывающим Дага. Я закончила со своими покупателями и поставила табличку «касса закрыта». Обнаружив Энди за информационной стойкой, я попросила его поменяться местами с Дагом.

— Только не говори ему, что я тебя попросила. Кажется, помогая покупателям в поиске книг, Даг представлял меньше опасности, хотя где бы я ни находилась, везде слышала его голос. Он слишком громко смеялся и разговаривал. Когда бы я ни взглянула на него, он был в движении — словно не мог удержаться на месте. Один раз я увидела, как он буквально жонглирует книгами перед покупателем. В другой — как он вприпрыжку ведет клиента в отдел кулинарии. Я нахмурилась, не зная, что делать. Последнюю неделю живость его характера зашкаливала, но сейчас это ни в какие ворота не лезло, и я совершенно не понимала, какова здесь должна быть моя роль.