В этот момент Сент-Ив, несколько оглушенный взрывом, бросился к сыну и с силой толкнул его по скользкому от пыли полу. Малыш стремительно унесся прочь, словно сидел на глыбе тающего льда.
В воздухе меж тем нарастал, заглушая даже звон в ушах Лэнгдона, странный скорбный вой. Нарбондо отшвырнул ракетницу и выхватил из-за пояса пистолет.
— Необходимо жертвоприношение! — заорал он, вскидывая оружие. — Ты вполне сгодишься!
Метнувшись к горбуну, Сент-Ив дернул его снизу за ноги, и тот рухнул набок на розу ветров, но, немедленно откатившись в сторону, вскочил и, даже до конца не выпрямившись, выстрелил.
Сент-Ив отчаянно дернулся в сторону — пуля ударила в мраморный пол, осыпав профессора осколками, — упал, но, нисколько не сомневаясь, что вот-вот грянет второй выстрел, попытался подняться.
Но внимание Нарбондо привлекло то, что происходило на полу собора: на нем точно по оси север — юг розы ветров обозначился разлом. Плиты затрещали, раскалываясь, и трещина побежала в обе стороны от сплющенной пули, которая вонзилась в центр изображения. Горбун продолжал напряженно следить за происходящим, и на лице его все очевиднее проступали изумление и торжество.
Лэнгдон почувствовал, что за воротник ему струится кровь — оказывается, осколком рассекло ухо. Скорбный вой меж тем перерос в гармонические колебания, наполнившие пространство собора одной нотой. Казалось, тоннель звука, исходящий из всех точек розы ветров и медленно повышающийся тоном, отрезал от остальной части здания обоих мужчин.
Нарбондо вновь направил пистолет на Сент-Ива, находившегося от него в шести футах. Промахнуться с такого расстояния было довольно затруднительно, однако нажимать на спусковой крючок горбун не спешил — вздернув подбородок, он указал на призрак Эдварда, все еще сохраняющий человеческое обличье, однако теперь целиком состоящий из снующих искр. Трещина в полу расширялась все быстрее и быстрее. В нее летели куски камня и пыль, и внизу проглядывала почва. Потом стала разверзаться и сама земля. Лэнгдон поискал глазами Эдди — мальчик оказался почти у стены за колоннами, подпирающими арочный потолок портика. Элис и Финн крались к нему меж скамеек, с тревогой поглядывая на гондолу на крыше.
Чугунный каркас собора пел. Стекла в рамах заметно вибрировали, словно в центр каждого квадратного прудка бросили камень. По мере нарастания вибрации и громкости звука подвижные звездочки, заполнившие фантом повешенного мальчика, горели все ярче. Нарбондо с явственным удовлетворением кивнул и взвел курок пистолета. А в следующий миг, подобно накатывающему на песчаный пляж гребню волны, рой звездочек низвергся и обволок горбуна. Тот покачнулся, вскинув руки, а его пистолет упал в трещину и исчез из виду. Засветившийся под покровом мечущихся искр Нарбондо хватал что-то невидимое, конвульсивно сжимая и раскрывая ладони и приближаясь нетвердыми шагами к расщелине, ширина которой достигла уже нескольких футов. А потом снующие частицы призрака Эдварда подтащили заходящегося нечеловеческими воплями нечестивца к самому краю разлома и швырнули его в бездну.
Сент-Ив успел заметить, как окутанный роем искр горбун ударился о скошенную стену провала, попытался за что-то уцепиться, а затем кубарем покатился в зияющую черноту. Низвергающиеся искры на несколько мгновений высветили глубоко-глубоко внизу геометрически правильную площадку с какими-то светлыми сооружениями, в которых Лэнгдон увидел то ли подземное кладбище, то ли руины древнего города. Чем бы, впрочем, увиденное ни являлось, оно растворилось во тьме, как только померкли искры.
Расщелина начала смыкаться. Гармонические колебания достигли крещендо, и Сент-Ив наконец-то стряхнул с себя завороженность разыгравшимся у него на глазах зрелищем. Сверху уже сыпались обломки, мраморный пол под ногами содрогался. Стеклянные панели на крыше и стенах брызнули осколками, и Лэнгдон, бросившись к портику, нырнул под сводчатую крышу, словно укрываясь от ливня. С крыши донесся скрежет разрываемого металла. Гондола опрокинулась носом вниз и, секунду-другую повисев на корме, полетела к полу, нацеленная стеклянным шаром на бушприте точно в сужающуюся пропасть. Выбросив мощную струю воздуха, трещина окончательно сомкнулась прямо на кабине, полностью ее уничтожив. По гладкому полу в разные стороны заскользили переломанные бамбуковые распорки, хвостовой руль и пропеллер.
В течение нескольких секунд от собора остался только чугунный каркас. Южный ветер весело гонял по полу угольную пыль. Уцелел только огромный витраж с изображением казни оксфордских мучеников. В разрыве облаков показалось утреннее солнце, и его лучи, пройдя сквозь изображение, заиграли тысячами цветов и оттенков.
XLIV
ВАЗОЧКА С ДЖЕМОМ
Погода выдалась просто замечательной, и теплый ветерок с запада прекрасно подходил для трапезы на свежем воздухе. Сент-Ив предавался размышлениям над феноменом дня рождения — вот и еще один подошел… Как же быстро летит время! Что ж, они перенесли несколько весьма ощутимых ударов судьбы, к числу которых Лэнгдон причислял и довольно прохладную и растерянную признательность со стороны короны. За уничтоженный дирижабль компенсации ожидать не приходилось, хотя Гвидо Фокса и арестовали. Его, как и лорда Мургейта, которому, согласно официальной версии, удалось удрать, предал де Грот.
Поводов для радости, впрочем, тоже было предостаточно — и часть Лэнгдон мог лицезреть прямо сейчас. Эдди практиковался в метании бумеранга, подаренного ему Кракеном — тот прихватил вещицу, удирая из Порт-Джексона. Клео старина Билл преподнес воздушного змея с изображением ухмыляющейся луны и длинным-предлинным хвостом. Сейчас змей выписывал круги на ветру над широкой лужайкой перед домиками для сборщиков хмеля. Солнце стояло высоко, а небо буквально искрилось голубизной. На следующей неделе домики заполнят веселые и голосистые работники, нанятые на период сбора урожая.
Эдди взял бумеранг наизготовку и прищурился на отряд вражеских солдат, аккуратными рядами выстроившийся на ящике в отдалении и, без всяких сомнений, вознамерившийся нарушить мир и покой собравшихся. Затем мальчик плавно запустил диковинное оружие, и на этот раз оно не вторглось в розарий и не учинило там опустошение, как уже неоднократно случалось, но описало аккуратную дугу, сначала взмыв вверх, а затем нырнув к порядкам войск, после чего бесшумно опустилось и истребило неприятеля. Сент-Ив поаплодировал сынишке, крикнул слова одобрения Клео и стал внимать Гилберту Фробишеру, повествующему Элис, что в конце концов он все-таки увидал гигантскую дрофу — птицу размером прямо со смитфилдский окорок — в полете над болотом, не далее как вчера вечером. Ходжсон, проследив за ней, отыскал гнездо и сфотографировал чудесное золотое яйцо, словно сошедшее со страниц «Тысячи и одной ночи».
С крыльца галереи спустились с накрытыми блюдами Матушка Ласвелл и миссис Лэнгли и направились к трем длинным столам, установленным на лужайке. Следом шествовал Хасбро с подносом с бутылками французского вина «Шато Латур», которые Гилберт и Табби привезли с топи, наряду с ящиками светлого эля, двумя огромными пирогами с фазаном и грибами и исполинским сливочным пудингом с сиропом. Артур Дойл и Джек Оулсби при виде пересекающего лужайку каравана с провизией и напитками оставили партию в ирландские кегли и торопливо зашагали к столу. Дороти, как раз выбившая из круга еще одну кеглю, насмешливо бросила вслед удалявшимся партнерам, что те бросили игру лишь из страха проиграть женщине.
Сент-Ив с вожделением посмотрел на яства и вспомнил о символической вазочке с джемом Табби Фробишера. Интересно, куда же запропастился Финн Конрад, вот уже полтора часа отсутствовавший по какому-то загадочному поручению Элис? Горячие блюда как-никак требовали к себе внимания, но идея приняться за еду без парнишки Лэнгдону претила.
Вдруг Клео завопила, сунула катушку с бечевой Биллу Кракену и помчалась к глициниевой аллее, по пути обогнав брата, который тоже пустился со всех ног, размахивая бумерангом. Элис засмеялась, и Сент-Ив встал, почувствовав на плече ее руку.