Лунный Человек поднялся со стула, поклонился всем вокруг, а затем положил свою руку на плечо Дули и сказал, что он устал и хочет немножко вздремнуть. Он направился к выходу, и все смотрели ему вслед. А в это время эль разливался по кружкам, которые тут же были разнесены на подносе и расставлены на столе. А Лунный Человек шел так медленно, словно он очень устал и его беспокоили тревожные мысли. По всей вероятности, именно так оно и было.
Глава 13
Новости от Лунного Человека
Так, собственно говоря, и завершился этот “военный совет”. Конечно, на самом деле это меньше всего походило на совет – большинство из присутствующих на нем не проронили ни слова. Ни слова не было произнесено ни о сражениях, ни о стратегиях, ни о чем подобном – разговор шел лишь о Теофиле Эскарготе и о его обыкновении заимствовать чужие драгоценности. Он казался поразительно “вездесущим” – имел дело с украденными кольцами, кольца менял на поросят, поросят – на бобы, бобы – на спрутов, а их – на устройство для путешествий под водой. Больше всего он был похож на известного и удачливого вора.
На обратном пути в корчму Джонатан и Профессор Вурцл обдумали все это, но не пришли ни к какому окончательному решению. Джонатан чувствовал облегчение, что его не зазвали ни в какую армию, но в то же время он понимал, что конец всей этой истории еще очень далек.
Пообедав камбалой с жареной картошкой и пинтой эля, Джонатан и Профессор предоставили Дули самому себе, а сами отправились вдоль берега к Экройду в его пекарню, расположенную в полумиле от корчмы. После полудня туман рассеялся, и в целом это был очень приятный осенний день. Дорога шла вдоль городской стены и зачастую то приводила в город, где недолго вела мимо магазинов и жилых домов, то выходила из него через мощные арки в стене, и тогда путешественники опять оказывались на побережье. Вдоль скалистого берега тянулось множество островков – многие из них были простым нагромождением заросших травой камней, атакуемых прибоем и обдуваемых ветром, а на других были установлены маяки. Один или два были похожи на форты, поскольку из окон в строениях, расположенных на них, торчали дула пушек. Да, по всей видимости, если бы кому-то и пришла в голову идея захватить город, то это оказалось бы весьма трудным делом.
На песчаных пляжах играли дети, и эти пляжи были не больше пятидесяти ярдов в длину; и множество взрослых гномов – некоторые были в сапогах, другие с засученными штанинами – собирали на отмели моллюсков, ковыряя песок специальными вилами с длинными зубцами.
Несколько раз путешественники останавливались, разглядывая лужи, в которых, очевидно, можно было обнаружить много интересного. Ярко-оранжевые рыбы – вероятно, гарибальди – резвились там среди полипов и морских ежей темно-пурпурного цвета. По дну разгуливали нелепого вида крабы и слизни, поедая кусочки еды и остатки рыб. Джонатан и Профессор могли бы потратить целый день, а может быть, даже и неделю, просиживая у этих луж, образованных приливом, и неустанно наблюдать за жизнью морских созданий. Поэтому они решили сначала поспешить в пекарню и закончить все свои дела. Несмотря на то что до нее было не больше полумили, дорога заняла у них почти два часа.
Пекарня оказалась огромным каменным сооружением, и как только они подошли к ней с подветренной стороны, на них обрушился мощный дух горячего хлеба. Это был довольно приятный запах, но Джонатан с удивлением обнаружил, что запах, исходящий от печи, в которой пекутся два батона хлеба, намного приятнее, чем если бы там пеклось их две сотни. Это, казалось, лишний раз подтверждало слова его отца о том, что умеренность всегда лучше чего-то другого – например, обжорства.
Экройд занимался тем, что наблюдал за происходящим в пекарне. Он провел там лучшие свои годы, заглядывая в печи, пробуя на ощупь хлеб, следя за тем, чтобы ученики с помощью швабр и метелок содержали помещение в чистоте. Однако сегодня путешественники обнаружили его обсыпанным мукой и составляющим сложную смесь из специй, большинство из которых было выращено в садах эльфов с Белых Скал. А растертая кора прибыла с Очарованных Островов. До самого кануна Рождества, сообщил Профессору и Джонатану гном, он будет заниматься выпечкой медовых пряников. После первого ноября для него не будет существовать ничего, кроме пряников, поскольку только одному ему известен секрет их приготовления.
Он вытряхнул из бутылки желтый порошок в медный чан со специями, набросил на него льняную ткань и повел Джонатана и Профессора в свой “кабинет”, расположенный в задней части пекарни. Но кабинет этот не был обычным, скучным и неудобным; в нем было окно – с видом на море, и он был уставлен книжными полками. Вдоль одной стены был установлен огромный камин с очагом, облицованным изразцами, а каминная доска была вырезана из полупрозрачного мрамора цвета морской волны и напоминала застывшего анемона из приливной лужи. Стены украшало множество рисунков, сделанных пером и акварелью, изображающих изумительные пироги и пирожные. А на одном из них, что удивительно, был изображен Сквайр Меркл, с одобрением смотрящий на необычайных размеров глазированный пирог с корицей. На рисунке он был явно моложе, чем сейчас, но все же это был он, и во взгляде его читался вопрос: “А не найдется ли тут чего-нибудь поесть?”
Джонатан никогда не занимался ведением деловых переговоров, но не потому, что, как говорится, для этого ему не хватало мозгов. Например, он знал точный вес и стоимость своего сыра и количество денег до последнего пенни, которые собрали жители городка Твомбли в его мешок. Он знал, что бочонков, набитых пряниками, должно быть больше, чем бочонков с сыром, которые они привезли с собой. И подарков эльфов, которые он получит от Твикенгема, тоже будет несколько больше. Эти подарки не занимают много места, поскольку они обычно не отличаются крупными размерами – чем меньше подарок, тем он удивительнее. Иногда они чуть увеличиваются со временем или меняют свою форму, но четыре бочонка подарков – это будет достаточно для ребятишек в городке Твомбли.
И было вполне справедливо, что Джонатан имел небольшую выгоду со всего этого дела; ведь сыр, в конце концов, был из его сыроварни, и, кроме того, все это он делал не ради себя, а в основном ради жителей своего городка. Хотя эта выгода была весьма и весьма скромной и доставляла весьма скромное удовольствие, Джонатан был совсем не против нее. Но сейчас получалось, что он Должен был отказаться от ее большей части – потому, что его плот разбился, а то, что от него осталось, пропало и утонуло в заливе. Он не только чувствовал себя ответственным за плот. Они просто-напросто не смогут вернуться домой, если не купят или не арендуют новый.
Поэтому он решил обсудить этот вопрос с Экройдом, который достаточно торговал в свое время, чтобы осознавать все нюансы путешествия на плоту.
– Наш плот… с ним не все в порядке, – сказал Джонатан.
– Какой плот? – спросил Экройд. – Я слышал, что ваш плот разбился в щепки. Вы хотите сказать, что у вас вообще нет никакого плота?
– Именно, – произнес Джонатан. – Это и к вам имеет самое прямое отношение. Ведь у нас нет никакого транспорта, а без него мы не можем вернуться. Пропала даже наша лодка – ее унесло течением в тумане.
– Тогда вам нужен новый плот.
– Верно, – вставил Профессор Вурцл. – И чтобы он был не таким хлипким. Он должен быть больше и крепче. Ему ведь придется пережить трудное путешествие по Ориэли.
– Ну, – успокоил их Экройд, – вам не нужно беспокоиться насчет этого. Для вас выстроят новый.
– А цена? – спросил Джонатан, испытывая определенную неловкость.
– Не могу сказать точно, – ответил Экройд. – Но я предполагаю, что вам обеспечат плот, если вы добровольно согласитесь на одно дело. Но не полагайтесь на мои слова – это всего лишь слухи.
– А… – протянул Джонатан.
– Дело? – с интересом переспросил Профессор. – Добровольно?
– Вроде того, – сказал Экройд, стремительно подсчитывая что-то на листке бумаги и раскладывая на столе небольшие стопочки монет. – Мне не следовало вообще заговаривать с вами об этом. Вы сами все скоро узнаете. Конечно, тут нет ничего страшного, просто путешествие вверх по реке. И совсем несложное путешествие.