Появился ошеломленный Парсонс.
— Слава богу, всю мощь взрыва приняло на себя стекло, — выдохнул он. — Кроме одного окна да люстры в холле, клуб как будто не пострадал. Бедняга Шортер, — сокрушенно покачал головой секретарь, заметив тело на лужайке. — Знаете, он ведь сражался еще под Ватерлоо вместе с самим Веллингтоном. Ему было по крайней мере девяносто лет. А в итоге погиб в собственной оранжерее от рук проклятых анархистов.
— Откуда нам знать? — раздраженно вопросил Лэнгдон.
— Да вы только посмотрите на него, — заверещал Парсонс. — Его же буквально на куски разорвало!
— Я имею в виду, откуда нам знать, что бомбу взорвали анархисты? На кой им теплица сдалась?
— Да потому что они слабоумные! Они родились дебилами. Только слабоумный заложит бомбу в дупло дерева возле Марбл-арч, но ведь именно так они и поступили!
Полицейский накрывал тело Шротера шинелью, и Парсонс с Табби устремились к нему. «А бегонии старика наверняка разбросало взрывом, — подумалось вдруг Сент-Иву. — Надо будет собрать немного перед уходом, и тогда Элис сможет продолжать выращивать их — хоть что-то уцелеет после бойни». Сказано — сделано: Лэнгдон зашел в развалины оранжереи и огляделся. Пол покрывал слой мелкой черной пыли — скорее всего, тепличной земли, большая часть которой оказалась сейчас в воздухе. Чудесным образом уцелело несколько горшков, но они почему-то оказались обуглены.
Сент-Ив осторожно потянул носом. Пахло как будто серой. Греческий огонь? Он попытался припомнить ингредиенты зажигательной жидкости. Смола? Канифоль? Вонь серы перебивала все остальные запахи. Затем он вспомнил, как, глядя из окна клуба на оранжерею, обратил внимание на то, какой темной она выглядит, и подумал о керосиновой печке. А может, не керосиновой? Угольный газ, буде таковой вспыхнет, тоже может натворить дел. Но не до такой же степени! Правда, если его утечка оказалась значительной…
Сент-Ив подошел к провалу и заглянул в него, однако из-за темноты туннель просматривался на пару шагов в обоих направлениях, не больше. Кирпичное дно гигантского водостока было таким широким, что казалось плоским, а речка Уэстборн — тонким ручейком, бегущим в углублении посредине. Внизу валялись кирпичи, кое-где осела и черная пыль. Наклонившись, Лэнгдон попытался что-то различить во мраке, устремив свой взгляд вверх по течению. «Этим путем, — прикинул он, — вполне можно добраться до Хампстед-хит и выйти к Уайтстоунским прудам, хотя путешествие выдастся долгим и утомительным». Потом он взглянул в другую сторону и заметил в отдалении проблески света, лившегося, очевидно, из устья водостока — речка впадала в Темзу под набережной Челси.
Вдруг пятно света сместилось, потом на какое-то время исчезло, а после появилось снова. Да это вовсе не зев туннеля, а движущийся в сторону Темзы фонарь! И возможно, в руке анархиста-одиночки!
И Сент-Ив решительно полез в пропахший плесенью туннель, а оказавшись на его кирпичном полу, двинулся вдоль русла. Слабенький свет, лившийся из пролома, померк буквально через несколько шагов, и вскоре сыщика-любителя окутала полнейшая тьма. Возвращение за фонарем обернулось бы бессмысленной тратой времени, так что не стоило даже думать об этом. Да и потом, источник света попросту выдал бы его, а ему нужно было подкрасться незаметно. Сент-Ив двинулся дальше по туннелю, ведя левой рукой по стене и не сводя глаз с отблесков фонаря впереди. Расстояние до него по-прежнему определить было трудно. «Слава богу, — подумалось Лэнгдону, — вода хоть пахнет почти настоящей рекой, а не потоком нечистот». Тем не менее место для следующего шага он выбирал осторожно, насколько только это было возможно в кромешном мраке.
Относительно гладкий кирпичный пол придал Сент-Иву уверенности, и он увеличил темп, однако тут же споткнулся обо что-то и упал на четвереньки, ободрав ладони и тихонько вскрикнув. Чертыхнувшись про себя, замер. Фонарь впереди продолжал быстро удаляться. Лэнгдон покрутил головой: насколько ему помнилось, под Гайд-парком — чутье подсказывало, что он где-то неподалеку, — тоннель немного изгибается к западу, а значит, расстояние между ним и преследуемым куда меньше, чем казалось изначально, в противном случае свет уже исчез бы за поворотом.
Сент-Ив поднялся на ноги, потер ушибленные колени и тихонько двинулся дальше, напряженно вслушиваясь. Из памяти выплыл ужасный образ мертвого Шортера, и Лэнгдон искренне пожалел, что не имеет привычки носить с собой револьвер. Потом он вспомнил про Табби Фробишера, бесстрашного, как буйвол, и почти такого же огромного. Табби наверняка составил бы ему компанию в этом чертовом тоннеле. Но теперь уж ничего не попишешь, нужно идти дальше. «Риск — благородное дело, — подумал Сент-Ив. — Если только не нарваться на нож под ребро, конечно же».
Вдруг до него дошло, что уже какое-то время где-то неподалеку раздаются тихий скрип и постукивание, характерные для вращающихся осей, как если бы движущийся фонарь на самом деле был прикреплен к тележке. Неужто они притащили с собой какой-то агрегат? Но зачем?
Внезапно позади него что-то заскрежетало. Сент-Ив обернулся, но бросившегося на него человека — во мраке его вытянутое лицо показалось бледным пятном — увидел слишком поздно. От удара Лэнгдон опрокинулся на спину, так приложившись затылком о кирпичный пол, что в голове зазвенело. Не успел он прийти в себя, как его спихнули в поток, и неизвестный противник схватил его за волосы и макнул в воду.
Сент-Ив замолотил руками, отчаянно пытаясь нашарить ногой дно тоннеля, что ему в конце концов удалось. Он оттолкнулся, уходя на стремнину, вырвался из рук человека, пытавшегося его утопить, и, вскинув голову, глотнул воздуха. Перевернулся, подтянул ноги, встал, однако в следующий же миг на его правую щеку обрушилось что-то тяжелое и плоское — лопата? — и его вновь отбросило к стенке тоннеля. Превозмогая пульсирующую боль в голове, Лэнгдон вскинул руки, готовясь отразить следующий удар. Ему оставалось надеяться только на то, что его противник видит в темноте не больше, чем он сам, и попал в цель лишь случайно.
И тут краем глаза Сент-Ив заметил, что далекий фонарь начал приближаться. Похоже, сообщник нападавшего решил помочь приятелю прикончить нежелательного свидетеля! Как пить дать, сейчас у Лэнгдона на физиономии, как раз там, где прошлись лопатой, большими буквами выведено слово «идиот». Однако затем он сообразил, что смотрит вверх по течению, а не вниз, но при этом фонарь и правда двигается к нему. Даже два фонаря! Несомненно, то близится спасение! Он услышал, как вниз по туннелю зашлепали шаги удирающего противника. Рискнув повернуть голову, Сент-Ив отметил, что свет в той стороне исчез. И скрипа больше не было слышно. Его окружали тьма и тишина.
II
НАКОНЕЦ-ТО ДОМА
— Так ты говоришь, Лэнгдон, что в одиночку бросился за этими людьми в темноту? — переспросила Элис.
— Да не за людьми. За одним человеком.
— Ты же сам сказал, что, по-твоему, один толкал тележку с фонарем, а другой скрывался в засаде. Лично я насчитала двух.
— Вот именно, «скрывался», как ты точно заметила. Я понятия не имел, что у меня за спиной кто-то есть, пока он не напал на меня. — Сент-Ив положил себе второй ломтик холодного пирога с говядиной и почками и подлил эля из кувшина, стоявшего на доске для резки хлеба. Сквозь круглые оконные плашки [82] в кухню просачивался тусклый свет луны, отбрасывавший на стену за его спиной неясные тени.
— Скрываться анархисты умеют, — отозвалась Элис. — Этому их научили как следует. Вот поэтому-то и не стоило соваться в темные туннели и искать их. У тебя на ране до сих пор черные песчинки, — она намочила тряпицу в тазике с водой и осторожно оттерла запекшуюся кровь.
Снаружи налетел ветер, и ночь за стеной ожила стонами и скрипами. Поездка из Лондона обернулась той еще нервотрепкой. Под Грейвзендом пришлось ждать три часа, пока не починят пути, и с каждым часом Сент-Ив все более раскаивался, что не нанял экипаж. Да даже пешком идти было бы разумнее, чем просто сидеть, — уж точно так бы не извелся! Несмотря на шум ветра, полчаса назад Элис открыла ему дверь, едва он вошел на веранду. В ожидании мужа она не спала и, наверно, высматривала его из окна спальни наверху.