— Лучше я даже близко не буду подходить к ним, — тихо сказала я. — Хватит. Просто буду держаться от них подальше.

Бастьен потерял терпение и язвительно добавил:

— Бред! Ты вообще слышала, о чем я тебе говорил сегодня днем? Ты не можешь провести вечность, охотясь на аморальных типов. Их энергии тебе всегда будет недостаточно. Тебе придется спать с кем-то через день.

Я посмотрела на лежавшего на земле Люка. На мужчину, который любил меня и умер, пытаясь защитить. Во всем виновата я, и никто другой.

— Никогда, слышишь, никогда больше я не причиню никому такой боли.

На этот раз, вернувшись в темную коробку, я не стала приставать с расспросами к онейридам. Я и так прекрасно знала, что этот сон — правда, за исключением моих последних слов. Это ложь. Я продолжала вновь и вновь причинять боль другим людям.

Глава шестнадцатая

На самом деле, если задуматься, все это сильно напоминало процесс умирания. Говорят же, мол, перед смертью в памяти проносится вся жизнь. Попадая в один сон за другим, я вновь проживала самые болезненные моменты своей жизни, совершала жуткие поступки и смотрела, как с теми, кого я любила, происходят ужасные вещи. Еще мне показывали множество событий, которых на самом деле не происходило. В одном из таких снов Роман совсем не любил меня, а просто притворялся, чтобы потом отомстить за смерть сестры. Он уничтожил всех моих друзей — и смертных, и бессмертных. Я смотрела, как он убивает их, одного за другим, не обращая ни малейшего внимания на мои мольбы прикончить меня.

Онейриды быстро поняли, что страдания любимых людей причиняют мне гораздо большую боль, чем собственные. Они глумились надо мной, утверждая, будто сон о Романе — вещий, пришедший через врата из рога, и все это случится в будущем. Я не верила им… ну или по крайней мере пыталась не верить. Никта могла видеть будущее. А ее дети? Или же они поддерживали связь, даже когда она была в заточении? Мои рассуждения становились все больше похожи на паранойю, все маски были сорваны, им удалось добраться до моей сущности. Я стала бояться снов про мир смертных, тех снов, в которых я видела своих друзей. Я не находила в них утешения, и моя душа медленно погружалась во мрак. Как и предсказывали онейриды, у меня не было ни малейшей надежды на спасение.

Однако я продолжала видеть сны…

Роман, Хью и вампиры сидели в микроавтобусе. За рулем был Питер, часы на панели приборов показывали два часа ночи. Все молчали, поэтому я совершенно не понимала, что происходит. В свете фар у обочины я заметила указатель «Штат Айдахо, трасса 41». Айдахо?!

— Смени станцию, — попросил Хью, — ненавижу этот треп по радио.

— Боишься узнать что-то новое? — язвительно спросил Питер.

— Боюсь заснуть.

— В дороге есть такое правило: радиостанцию выбирает водитель.

— Это кто сказал?

— Хватит, — устало прервал их Роман.

Судя по его виду, он очень хотел спать, но, учитывая время суток, неудивительно. Он развернул карту, потом посмотрел на исписанный листок бумаги и сказал:

— Нам нужен следующий поворот.

— А как Картер вообще умудрился найти этого парня? — спросил Коди.

— Пути Картера неисповедимы, как неисповедимы пути прочих алкоголиков и курильщиков, — ответил Хью.

— Это понятно, но почему он не сказал Джерому?

— Потому что Джером разнес бы все и вся, если бы узнал. Думаю, для Картера это акт сострадания ближнему. Он же, в конце концов, ангел.

— Ах, ну да.

Об этом Коди, похоже, напрочь забыл.

— Джером и нас разнесет в клочья, если узнает, чем мы тут занимаемся, — предупредил Питер.

— Он слишком занят. Он думает, мы просто идем по следу вампира.

— В том-то и дело. А если он узнает, что мы наврали…

— Не узнает, — нетерпеливо оборвал Роман. — Не узнает, если мы вытрясем из этого парня все, что надо, и исчезнем. Приехали, сворачивай.

Хью свернул на глухой проселок. Ни знаков, ни разметки — лишь впереди на перекрестке светился одинокий фонарь. Мы миновали его, и дорога погрузилась во тьму. Роман продолжал говорить Хью, куда ехать, машина отъезжала все дальше и дальше от трассы.

— Ты не можешь ему ничего сделать, — заметил Хью, обернувшись и внимательно посмотрев на сидящего на заднем сиденье Романа. — Попробуй только проявить хоть каплю своей силы на территории другого демона — и ты покойник, и мы, скорее всего, тоже.

— Ты меня за дурака держишь? — раздраженно спросил Роман.

— Не совсем. Просто я считаю, что ты вспыльчивый тип, плохо контролируешь свои эмоции и готов на все ради Джорджины.

Я думала, Роман станет отпираться, по крайней мере, насчет последней реплики Хью, но он промолчал. Дальше парни ехали молча, пока Роман не показал на узкую дорожку, посыпанную гравием. Она была такой незаметной — Питер проехал мимо, притормозил и дал задний ход. Они припарковались в конце дорожки, вышли из машины и направились к дому. Заднее стекло микроавтобуса было занавешено, наверное, там стояли гробы, которые вампиры прихватили с собой на случай, если дело затянется до утра. В этой глуши на небе было много звезд, тишину нарушали лишь цикады, выводившие настоящие серенады. Вдали показались неясные очертания дома. Свет не горел.

— Давайте устроим штурм, как настоящие спецназовцы? — возбужденно предложил Коди. — Окружим дом и ворвемся внутрь?

— Думаю, это излишне, — охладил его пыл Роман, ударив ногой входную дверь.

Дверь скрипнула, но не рассыпалась на куски, как в настоящем боевике. Держа способности под контролем, нефилим не отличался от простых смертных.

— Дай-ка я, — вздохнул Питер и повторил попытку.

На этот раз дверь поддалась и действительно сломалась. Коди и Питер вели странноватый для вампиров образ жизни, и все легко забывали об их сверхбыстрой реакции и нечеловеческой силе. Питер отошел и смахнул с брюк щепки.

Четверо друзей вошли в дом, в дальнем углу внезапно зажегся свет, и чей-то голос грубо спросил:

— Какого черта?

«Действительно, какого черта», — подумала я, увидев входящего в комнату Данте.

Он посмотрел на моих друзей и мрачно сказал:

— Вот дерьмо.

Он бросился в комнату, захлопнув за собой дверь, и собрался уйти через окно, но шансов не было. В мгновение ока Коди оказался рядом с моим бывшим бойфрендом, схватил его за воротник, втащил обратно в гостиную и толкнул — тот упал прямо на стул. Данте попытался было встать, но мои друзья плотно окружили его, и он решил не дергаться.

— Ну, я подозревал, что рано или поздно это случится. А чего начальник сам не явился? А тебя я, по-моему, где-то видел, — заинтересованно протянул он, глядя на Романа.

Данте видел Романа на берегу моря, когда мы спасали Джерома, которого Данте призвал и держал в заточении. Там творилось такое безумие, ничего удивительного, что Данте подвела память, ведь тогда его избила демонесса.

— Мы здесь не по поручению Джерома, — оборвал его Хью, но тут же поправился, — то есть мы, конечно, приехали по его поручению, но не за тем, о чем ты думаешь.

— Отвечай на вопросы, и мы сохраним тебе жизнь, — подхватил Питер, видимо решив и дальше действовать в стиле героев боевиков.

— Где Джорджина? — прямо спросил Роман.

Забавно, никому из моих бессмертных спасателей ни разу не пришло в голову спросить: «Ты знаешь, где Джорджина?» Для служителей ада презумпции невиновности не существует.

Данте немного приободрился, и на его лице появилось привычное циничное выражение. Он откинул спутанные темные волосы с лица и ответил:

— В Сиэтле, ублажает своего писателя.

— Нет, — отрезал Роман.

— Что — нет? — удивленно приподнял бровь Данте. — Ее нет в Сиэтле или она дала от ворот поворот писателю? И вообще, ты кто такой?

За Романа ответил Хью:

— Гора мышц. Джорджина пропала. Исчезла. Если у кого и были причины желать этого… — Хью запнулся и взглянул на Романа, — то разве что у тебя.