— Но ты ничего не сказал.

Руки Деймона замерли, а затем перешли на другие мышцы, не менее напряженные, чем плечевые.

— Я подслушал ее разговор с другой женщиной. Александра сказала, что Ведьма — лишь символ Крови, но, если бы живая легенда действительно появилась, она бы надеялась, что у кого-то хватит храбрости придушить это существо в колыбели.

Сэйтан почувствовал, как по его телу молнией пробежал гнев, но так и не сумел понять, его это чувства или Деймона.

— Мать-Ночь, как же я ненавижу эту женщину!..

— Филип и Леланд тоже не слишком невинны.

— Нет, разумеется, нет. Однако они лишь следуют за Александрой, как за своей Королевой и матриархом семьи. Она обвинила меня в том, что я лживыми речами заманил Джанелль в ловушку, но сколько же лжи они скормили ей, задрапировав ее в одежды истины и придав ей такую же убедительность? — Повелитель горько рассмеялся. — Я могу сказать тебе сколько. У нас было много лет, чтобы подметить все душевные шрамы, которые остались на месте не до конца заживших ран, причиненных их словами.

— А что будет, когда она узнает, что ее родственники здесь?

— Будем решать эту проблему, когда возникнет истинная необходимость в этом.

Деймон наклонился поближе и слегка коснулся губами шеи Сэйтана.

— Я могу сделать могилу, которую никто никогда не найдет.

Последовавший за этим заявлением поцелуй заставил Повелителя вздрогнуть и вспомнить о том, что с его сыном необходимо обращаться очень и очень осторожно. Он и сам мог время от времени погрузиться в приятные мечты о создании глубоких могил, чтобы выместить свой гнев, однако Деймон мог сейчас же исполнить свою угрозу, не колеблясь.

Он снова вздрогнул, ощутив легчайшее прикосновение темной, женской силы к самому краешку своих внутренних барьеров.

— Сэйтан? — с обманчивой мягкостью протянул Деймон.

Ночь наполнилась волчьей песней.

— Нет, — мягко, но твердо произнес Повелитель, отстранившись от сына. — Уже слишком поздно для подобных шагов.

— Почему?

— Потому что хор, который ты сейчас слышишь, поет приветственную песнь. Джанелль вернулась.

Деймон побледнел, и Сэйтан бережно провел ладонью по руке сына.

— Пойдем-ка в мой кабинет и немного выпьем. И прихватим с собой Люцивара, поскольку он, скорее всего, к этому времени успел здорово разозлить Мэриан своей чрезмерной заботой.

— А как же Джанелль?

Сэйтан только улыбнулся:

— Мальчик мой, после одной из подобных поездок приветствия мужчин, кем бы они ни были, стоят в лучшем случае на третьем месте в списке приоритетов. На первом — горячая ванна, на втором — плотный ужин. Поскольку мы при всем своем желании не можем состязаться с ними, можно расслабиться и подождать в приятной компании момента, когда Леди пожелает видеть нас.

Сюрреаль мчалась по коридорам. Каждый раз, когда она оказывалась на распутье, один из чопорных, молчаливых лакеев жестом указывал ей нужное направление. Возможно, первый предупредил остальных, после того как она зарычала на него:

— Где кабинет Повелителя?!

Сюрреаль показалось очень странным, что слуги, по всей видимости, были ни капли не удивлены тем, что она мчится по коридорам в одной ночной рубашке. Впрочем, учитывая, с какими мужчинами бедным ведьмам этого двора приходилось иметь дело, это, возможно, было не так уж и диковинно.

Добравшись до лестницы, которая вела в семейную гостиную для неофициальных приемов, девушка подобрала подол ночной рубашки до колен, чтобы не наступить случайно, и бросилась вниз по ступенькам в большой Зал. Все это время Сюрреаль ругалась сквозь зубы, потому что мраморный пол показался ее босым ногам холодным как лед. Вместо того чтобы вежливо постучать, она один раз как следует треснула по двери кабинета кулаком, а затем вихрем промчалась к столу из черного дерева, за которым сидел, наблюдая за ней, Сэйтан, так и не успевший донести бокал с бренди до рта.

Деймон и Люцивар, с удобством устроившиеся в двух креслах напротив отца, уставились на незваную гостью.

Оказавшись непосредственно пред очами Повелителя, Сюрреаль уже не была так уверена, что хочет обратиться по этому вопросу именно к нему, поэтому она полуобернулась к Деймону и Люцивару и выпалила:

— Неужели у меня нет права решать, нужен ли мне самец в постели?!

Воздух за столом мгновенно заледенел, но тут же вернулся в норму, когда Люцивар тупо уточнил:

— Сероклык?

Насмешка, ясно прозвучавшая в его голосе, заставила Сюрреаль посмотреть на него.

— Не знаю, как насчет тебя, но я не привыкла спать с волком в одной постели!

— А что не так, если Сероклык хочет остаться с тобой? — заинтересованно уточнил Деймон.

Успокаивающие нотки, не менее отчетливо прозвучавшие в его голосе, окончательно вывели девушку из себя.

— Он постоянно пердит! — рявкнула она, а затем небрежно махнула рукой. — Впрочем, как и все вы.

Кто-то издал странный сдавленный звук. Сюрреаль искренне надеялась, что это был Деймон.

— Так тебе не нравится его пребывание там потому, что он волк, или потому, что он мешает какому-то другому самцу согревать твою постель? — поинтересовался Люцивар.

Может, он и не собирался намекать на ее прошлое и работу шлюхи, но Сюрреаль восприняла его слова именно так, потому что это давало право обрушить поток своего негодования на эйрианскую голову.

— Знаешь ли, дорогуша, лично мне с высоты собственного опыта представляется, что между вами двоими и выбирать нечего. Он точно так же занимает больше половины постели, храпит и слюняво целуется. Но если мне придется выбирать, уж лучше пусть компанию составит волк. По крайней мере, он может сам лизать себе яйца!

Бокал опустился на стол со зловещим хрустом.

Сюрреаль закрыла глаза и прикусила губу.

Вот дерьмо! Она так зациклилась на Люциваре, что совсем забыла про Повелителя.

Прежде чем она успела обернуться, Сэйтан схватил ее за руку и потянул к двери.

— Если присутствие Сероклыка тебе мешает, лучше скажи об этом ему, — произнес Сэйтан сдавленным голосом, словно в горле что-то застряло и мешало говорить. — А если он будет настаивать… Что ж, Леди, он носит Лиловый Сумрак, а вы — Серый. Окружите свою комнату щитом, и, думаю, это решит проблему.

— Это я уже пробовала! — возмутилась Сюрреаль. — И все равно проснулась с ним в одной постели. Казалось, волк был очень доволен тем, что я поставила щит от «чужих мужчин», как он выразился, но, сообразив, что и сам не может войти, он попросил кого-то по имени Каэлас помочь ему.

Рука Сэйтана неподвижно замерла на ручке двери, и он медленно выпрямился.

— Каэлас помог ему пройти через щит? — размеренно произнес он.

Сюрреаль осторожно кивнула.

Сэйтан поспешно распахнул дверь.

— В таком случае, леди, я настоятельно рекомендую вам с Сероклыком разобраться в этой проблеме самим.

Сюрреаль пришла в себя уже в коридоре, стоя в сантиметре от закрытой двери.

— Ты же сказал, что поможешь! — пробормотала она обиженно. — Ты сказал, что я могу прийти прямо к тебе, если мне что-то будет нужно.

Когда ручка снова повернулась, Сюрреаль ожидала, что Повелитель попросит ее вернуться. Вместо этого его твердая рука выпихнула из кабинета сначала Деймона, а потом и Люцивара, после чего дверь непреклонно захлопнулась.

На мгновение они втроем пораженно уставились на нее, а затем мужчины, не сговариваясь, перевели взгляд на Сюрреаль.

— Мои поздравления, — произнес Люцивар. — Ты провела в этом доме чуть больше суток, а Повелитель уже успел вышвырнуть тебя из своего кабинета. Даже я сумел продержаться три дня, прежде чем сам впервые оказался на пороге.

— Пойди посиди на чьем-нибудь копье, — огрызнулась Сюрреаль.

Люцивар покачал головой и цокнул языком. Деймон, казалось, сейчас сведет добрую половину мышц, пытаясь удержаться от смеха.

— А почему он вышвырнул оттуда еще и вас обоих? — спросила девушка.

— Чтобы побыть одному, разумеется. Обрати внимание, на комнате сейчас сильные щиты, включая и замкнутый на ауре. — Люцивар бросил задумчивый взгляд на дверь кабинета. — Будучи неоднократными свидетелями подобного поведения Повелителя, мужчины Первого Круга пришли к выводу, что он либо сидит там, хохоча как сумасшедший, либо бьется в истерике. В любом случае он бы не хотел, чтобы мы знали об этом.