Билли и Рив притихли. Похоже, здесь сказать было нечего. Из салуна вывалился пьяный, прошел, пошатываясь, по тротуару и свалился в темном углу. Малыш Менестрель ухмыльнулся.

– Похоже, мы встаем на ноги.

– Правда?

– Угу. Пойдем-ка!

Малыш Менестрель прошел туда, где, бормоча что-то себе под нос, валялся пьяный, и, присев возле него на корточки, начал обшаривать его карманы. Рив в удивлении посмотрел на него.

– Что ты делаешь?

– Обчищаю пьяного, что же еще? Давайте-ка, помогите мне!

Билли и Рив опустились на колени рядом с пьяным. Малыш Менестрель нетерпеливо махнул им рукой:

– Быстро, посмотрите, что у него в ботинках.

Они стащили каждый по ботинку, перевернули их вверх подошвами и потрясли. Пьяный слабо запротестовал, потом начал хихикать. Из ботинка выпал маленький сверток. Малыш Менестрель наклонился и схватил его.

– Что это? – Он развернул пакет. – Удачный день, черт возьми! Это же первоклассный героин! Мы неплохо поработали, парни. Сто десять чистой монетой, да еще порядка унции порошка в ботинке! Мы сможем парочку дней шикарно пожить!

Они поднялись и двинулись прочь от пьяного, который уже храпел. Рив и Билли посмотрели на Малыша Менестреля.

– И что теперь?

– Ну, было бы неплохо оставить героин при себе на какое-то время, но мы не можем себе этого позволить. Пойдем в лавку и посмотрим, что нам дадут за него.

– А они не захотят узнать, откуда мы его взяли?

– Да что ты, им это до лампочки. Закон и порядок в этом городишке направлены только на то, чтобы защищать интересы мэра и шефа полиции. Они не распространяются на пьяных, валяющихся на улице.

Они поспешили к лавке. Маленький юркий человечек, заправлявший лавкой, отсыпал им за героин тысячу монет, и они вышли на улицу, смеясь во все горло. Решив не идти в тот салун, из которого их выкинули, они остановились у дверей одного из других, и Малыш Менестрель разделил деньги.

– Не забудьте оставить по крайней мере по сотне на дилижанс, не то мы никогда не выберемся отсюда.

Они вошли в салун. Он был почти идентичен тому, из которого их вышвырнули. На этот раз они прошли к стойке, громогласно заказали выпивку и заплатили звонкой монетой. Пиво здесь было хорошее. Чистый спирт, последовавший за ним, был еще лучше.

Три девушки прошли мимо их стола, делая вид, что не замечают их. Одна из них, высокая черная девица в шортах с пояском из какого-то темно-лилового, отблескивающего металлом материала, проходя, прикоснулась на мгновение ногой к руке Рива и отошла, вызывающе покачивая бедрами.

Рив начал было вставать, чтобы пойти за ней, но Малыш Менестрель положил предостерегающую руку ему на предплечье.

– Погоди, парень. Прежде чем начинать развлекаться, мы должны снять себе места в гостинице.

Рив фыркнул.

– Ты говоришь как моя мамаша.

– Вам, ребята, действительно нужна мамаша, черт побери, судя по тому, как вы действуете!

Рив снова сел.

– Ладно, ладно, ты уже высказывался на эту тему.

Они прикончили свое пиво, вышли из салуна и двинулись по улице к гостинице Лев Троцкий. По сравнению с суматохой, кипящей в салунах, она выглядела тусклой и заброшенной. Билли толкнул входную дверь. Рив и Малыш Менестрель вошли вслед за ним в сумрачное фойе. В гостинице пахло пылью и запустением, стук их ботинок отдавался в тишине гулким эхом.

Фойе было освещено единственной тусклой желтой лампочкой над пыльной стойкой портье. Когда их глаза привыкли к сумраку, они увидели, что вся обстановка здесь сводилась к двум потрепанным диванчикам и какому-то растению, печально кисшему в своем горшке. Все было покрыто толстым слоем пыли, которая выглядела так, словно ее никто не тревожил на протяжении столетий.

– Чем могу вам помочь, джентльмены?

Трое путешественников вздрогнули и повернулись к фигуре, показавшейся из-за бисерного полога в дверном проеме позади стойки портье.

– Мы ищем себе комнаты.

Это был невысокий человечек с узкими плечами и бочонкообразным животиком. Его большие, блеклые, водянистые глаза наблюдали за ними из-за очков без оправы. Кожа человечка имела желтовато-оливковый цвет, на нем был грязно-белый пиджак, мятая черная рубашка и белый галстук-шнурок. Копна маслянистых черных волос на его голове увенчивалась темно-красной феской. Он заискивающе улыбнулся им и потер руки.

– Три?

Билли кивнул.

– И на какое время они вам нужны?

Билли посмотрел на своих друзей:

– Сколько мы собираемся здесь оставаться?

Малыш Менестрель взглянул на человечка:

– Когда отправляется следующий дилижанс из города?

Человечек сверился с пожелтевшим расписанием.

– Дилижанс отправляется завтра в полночь.

– А сколько времени сейчас?

– Недавно пробило одиннадцать.

– Утра или вечера?

– Вечера.

– То есть до дилижанса двадцать пять часов?

– Совершенно верно.

– Что ж, именно столько мы здесь и пробудем.

– Это будет по двадцать монет с каждого, джентльмены. Плата вперед.

Они кинули деньги на стойку, и человечек сгреб их ладонью.

– Меня зовут Мохаммед. Я владелец этой гостиницы.

Он снял с доски позади себя три ключа.

– Если вы соизволите пройти со мной, я покажу вам ваши комнаты.

Он вышел из-за стойки и повел их к лестнице, изгибом уходившей в угольную черноту верхних этажей. У ее подножия он остановился и включил еще одну тускло-желтую лампочку на первой площадке. Жирный черный кот, спавший на третьей ступеньке, рванулся мимо них и укрылся под одним из диванчиков.

Следом за Мохаммедом они прошли первый пролет и пересекли площадку. У подножия второго пролета он вновь остановился и зажег еще одну лампочку, не менее желтую и тусклую, освещавшую второй этаж.

Таким образом они проследовали по четырем пролетам. Лестница, площадка, остановка, щелчок, и снова вверх. На четвертом этаже Мохаммед остановился и отпер дверь в одну из комнат. Билли вслед за ним вошел внутрь. Он кинул свой рюкзак на пол, а Мохаммед включил свет.

– Вам нравится комната?

– Э-э… да.

Мохаммед скользнул к двери и пошел отпирать две следующих комнаты для Рива и Малыша Менестреля.

Билли оглядел комнату. Комната была, мягко говоря, очень маленькой – и это было меньшее, что о ней можно было сказать. Вяло горящая лампочка Мохаммеда заливала тусклым светом простую железную односпальную кровать с двумя серыми одеялами и немного менее серыми простынями. На полу располагалось около квадратного ярда вытертого ковра. Здесь были еще оббитый умывальник и один деревянный стул, – и это было все, не считая маленькой монохромной фотографии верблюда, висевшей в черной рамочке над кроватью.

Билли ногой запихнул рюкзак под кровать и прошел в соседнюю комнату. Малыш Менестрель глядел в окно. Билли сидел на койке.

– Н-да, вот гостиница так гостиница!

– Бывал я в тюрьмах, что выглядели получше.

– Пойдем пройдемся?

– Можно остаться здесь давить тараканов.

– Ну, мы-то с Ривом точно пойдем!

Они обнаружили, что Мохаммед, возвращаясь в фойе, снова выключил все лампочки, так что их обратное путешествие по ступенькам представляло собой ряд происшествий, чуть не обернувшихся катастрофами.

Когда они шли через фойе, за стойкой вновь возник Мохаммед, украдкой делая им приглашающие жесты.

– Джентльмены! Подойдите-ка сюда, у меня есть для вас кое-что интересное.

Рив, Билли и Малыш Менестрель обменялись вопросительными взглядами. Без единого слова они, по-видимому, решили этот вопрос и прошагали к стойке.

– Ну-ка, Мохаммед, что у тебя там такое?

Маленький человечек положил на стойку пластиковый кубик.

– Трехмерные порнографии, поглядите-ка, джентльмены!

В прозрачном кубике виднелась миниатюрная картинка. Крошечные кукольные фигурки давали представление в пластиковом пространстве. Две блондинки в коротких розовых платьицах избивали третью, обнаженную и связанную. Обнаженная девушка слегка извивалась, словно бы от боли, но на лицах всех троих отчетливо проступало выражение скуки. Буквально через несколько секунд стало ясно, что действие в прозрачном кубике двигалось по кругу – это был коротенький кусочек, повторявшийся снова и снова. Мохаммед, осклабившись, искоса взглянул на путешественников: